10 историй, которые рассказало мне Востряковское кладбище

В сентябре – декабре 2023 года в рамках учебной практики я проводила наблюдение за Востряковским кладбищем г. Москвы.

Я вообще люблю кладбища и стараюсь не упускать возможности прогуляться по какому-нибудь некрополю, когда оказываюсь в новом для себя месте.

Чего ждать от прогулки по Пер-Лашез, Хайгейт или старому Донскому – более или менее понятно, а вот найти, чем может оказаться интересно относительно новое Востряковское – это был вызов, который я приняла с любопытством и азартом. И не осталась разочарована. Востряковское кладбище, даром что было создано меньше 100 лет назад, в 30-е годы XX века, оказалось полно сюрпризов и удивительных открытий. Зажатый между МКАД, Востряковским шоссе и Мичуринским проспектом, некрополь поразительным образом похож на старый парк – высоченные ели, шуршащие под ногами листья, тишина и бодро скачущие по оградам белки. И за каждой оградой – какая-нибудь история.

Большинство экскурсий и прогулок по кладбищу строятся по принципу переходов от могилы одной знаменитости к другой и, собственно, состоят из рассказов о них. На Востряковском похоронено не так много известных людей, но есть те, чьи имена на памятнике – повод вспомнить об их жизни и потрясающем наследии. Например, Андрей Сахаров, Дитмар Розенталь, Вольф Мессинг. К некоторым захоронениям ведут указатели и проторенные аллеи (Иосифа Кобзона вы точно не пропустите), а некоторые еще надо поискать… Например, в дальней части кладбища в стене колумбария можно найти захоронение Осипа Шора, ставшего прототипом Остапа Бендера.

Прогулки по Востряковскому кладбищу познакомили меня со многими людьми, о которых я, к своему стыду, совсем ничего (или почти ничего) раньше не знала, но была рада узнать. Где-то привлек внимание необычный памятник, где-то – удивительное фото или огромное количество цветов на могиле. И вот я уже читаю о жизни дирижера Льва Оссовского, дрессировщика Ивана Рубана, режиссера Валерия Беляковича.

Некоторые памятники на Востряковском кладбище не просто впечатлили меня, а, не побоюсь этого слова, потрясли. Например, состоящий из нагромождения гранитных глыб и не хранящий никакой информации о том или той, кто под ними погребен – ни имени, ни дат. Или невероятный мозаичный ковер на могиле какой-то еврейской бабушки, про которую я так и не смогла узнать ничего, кроме имени. Похожий каменный ковер украшает могилу знаменитого танцовщика Рудольфа Нуреева, похороненного во Франции. Среди огромного количества, будем честны, достаточно однотипных и не слишком высокохудожественных памятников иногда попадаются настоящие скульптурные шедевры.

Востряковское – кладбище не очень старое, но и оно хранит память о тяжелых страницах нашей истории. Большой участок с воинскими захоронениями времен Великой Отечественной войны, участники Второй чеченской, а также целая аллея с довольно однообразными памятниками, с которых глядят молодые ребята в пиджаках – след, оставленный бандитскими разборками 90-х. Большинство имен легко находятся в криминальных сводках тех лет. Там же по соседству – вполне мирно завершившие свои дни воры в законе с эпитафиями типа «От братвы с людским вниманием». По этой части Востряковского можно водить отдельные экскурсии – там есть, о чем рассказать и чему подивиться.

Наблюдение за кладбищем так и подталкивает выяснить, что было на этой территории раньше, названо ли кладбище по имени железнодорожной станции или наоборот, почему здесь так много еврейских захоронений и как так получилось, что есть захоронения более старые, чем дата основания кладбища. Ответы на все эти вопросы я довольно легко нашла, заодно узнала много всего интересного о районе и окрестностях.

Востряковское кладбище создавалось как еврейское, туда частично были перенесены захоронения из еврейского Дорогомиловского кладбища, закрытого в связи с реконструкцией Кутузовского проспекта. Еврейские памятники сами по себе – интереснейший объект для изучения иудейской культуры. На Востряковском также много армянских захоронений (и одно из немногих мест в Москве, где можно увидеть настоящие хачкары - армянские каменные резные кресты). Есть и цыганская аллея. На одном из памятников взгляд зацепился за удивительное имя «Цино Э Принцеско Земфирско Шаво из рода Дошкещи» – и вот мне уже открылась история миграции венгерских цыган.

Иногда интересный памятник или неожиданная эпитафия тянут за собой целую цепочку расследований, порой почти детективных. Так, мне удалось выяснить, почему по одному из усопших скорбят друзья и сестры, но не жена и дочери (история, на самом деле, довольно жуткая). И еще немало удивительных судеб давно и не очень давно скончавшихся людей открылись мне через незначительные детали и малоприметные особенности их захоронений. Иногда это просто интересно, иногда – грустно или пугающе, но никогда не скучно.

Мое внимание привлекла могила с березкой, растущей прямо из памятника. Тут похоронен Феликс Александрович Березин, математик. Видимо, березка не случайна. Стала искать информацию – оказалось, он погиб по время сплава по реке в 49 лет. Так же, в водном походе, тридцатью тремя годами позже погиб математик Сергей Бычков, замечательный учитель из школы, где учатся мои дети. И вот уже совсем давняя и чужая история переплетается с нашей собственной…

Мы редко об этом задумываемся, но на кладбище работает довольно много людей. И большинство из них – обладатели редких, подчас удивительных профессий, требующих, помимо профессиональных качеств, особого такта и коммуникативных навыков. Мне довелось познакомиться на Востряковском кладбище с резчиком по камню, который выводит на памятниках и имена, и даты, и портреты, и затейливые рисунки, и тексты на иврите, которого он, кстати сказать, не знает. Мой собеседник проработал на кладбище больше 30 лет и за это время чего только не повидал. От него, например, я узнала о нескольких памятниках на Востряковском, созданных руками знаменитого скульптора Эрнста Неизвестного. А заодно услышала немало курьезных историй, связанных с ошибочно выгравированными на памятниках именами, датами, символами и молитвами.

Все наши покойные предки где-то похоронены. Часто мы даже не знаем, где именно. Максимум, могилы прабабушек-прадедушек навещаем раз в несколько лет. Это если мы живем там же, где они окончили свой земной путь, что в XX-XXI веке – большая редкость, тем более в нашей стране. На кладбище особенно остро ощущаешь, сколько людей должны были родиться и выжить, чтобы мы сегодняшние смогли существовать, учиться, работать, любить. Какая бесконечная череда случайностей привела, в конечном итоге, к нашему появлению на свет. Какая сила и мощь огромного рода стоит за каждым из нас. У меня нет близких родственников, похороненных на Востряковском кладбище. Но каждый раз, приходя туда, я думаю о своих предках и благодарю их за свою жизнь.

Прогулки по кладбищу располагают к философским мыслям – с одной стороны, о краткости и бренности жизни, а с другой – о людях, которые нужны нам и которым нужны мы, о связи всех со всеми, о предках и потомках, о том, сколько уже сделано и сколько еще надо успеть сделать. На кладбище время как будто останавливается, и, прохаживаясь по тенистым аллеям, скользя взглядом по буквам, цифрам, символам, лицам ненадолго сбегаешь из плена городской суеты и остаешься наедине с вечностью и с самим собой.